Зависимость от любви

Как это ни прискорбно, но любовные чувства, могут быть болезненными, приобретая характер невротической зависимости. Впрочем, все здесь не однозначно, однако в каких-то случаях о любви действительно нужно говорить, как о болезни, а в каких-то — как о высшем благе. Если это все-таки болезнь, то какова ее природа?

Что перед нами — болезнь или здоровье, определить достаточно просто. Во-первых, нужно понять, на сколько «больной» адекватен. Во-вторых, насколько ему хорошо, а если и хорошо, то не скрывается ли за этим «хорошо» какого-то подвоха. Если использовать представленные критерии, то влюбленный, безуслов­но, болен. Как это обычно и бывает, всякая болезнь — есть результат страдания нормальной, естественной функции организма или мозга. Какая же функция страдает, когда мы «заболеваем» любовью? Эта функция — один из базовых механизмов работы нашего мозга, механизм, открытый российским ученым А. А. Ухтомским и названный им «принципом доминанты».

Принцип доминанты, как мы уже говорили, это механизм работы мозга, благодаря которому в нем господствует единственный очаг возбуждения. Все прочие возбуждения, которых, понятное дело, тьма-тьмущая, не только не принимаются в расчет, не только не рассматриваются и не реализуются, но, напротив, тормозятся и переориентируются, можно сказать, сдаются в плен господствующего возбуждения, переходят в его полновластное и безграничное пользование.

Передавая свое возбуждение господствующему центру (в нашем случае доминанте любви), они, эти прочие центры, ускоряют его работу, поторапливают и усиливают его. Головной мозг — это целая вселенная, но порядок в ней поразительный!

Бесчисленные возбуждения, благодаря способности мозга к образованию доминанты, сводятся, концентрируются, оптимизируются и направляются на служение единой цели для достижения одного результата. За­мечательно, любо-дорого смотреть! Однако человек об­ладает удивительной способностью использовать себе же во вред то, что, казалось бы, создано природой ему в помощь! Доминанта — это как раз тот случай…

Что происходит с влюбившимся? Была у него до этого фатального момента (когда любовь нечаянно на­грянула) жизнь, но вот «бац!» — и привет, нет ее боль­ше, с молотка пошла. Страсть пожирает влюбленного, словно паразит. О чем бы влюбленный человек ни ду­мал, мысли, роящиеся в больной голове, подверженные неведомой силе любовного тяготения, неизбежно финишируют на объекте влюбленности.

Все прежние увлечения, занятия и интересы, вклю­чая друзей и врагов, пропадают, словно бы их и не было вовсе! Все время посвящено ему — «объекту любви». И на работе — мука, и с друзьями — скука, и отдых — не отдых. Внимание не сосредоточить, ничего не получа­ется, все из рук валится, а перед глазами (галлюциноз своего рода) стоит Он (Она). И каждый телефонный звонок звучит, словно глас Господа на горе Синайской, и сердце так от этого звонка бьется, что того и гляди выпрыгнет из груди. И сна нет, только думы, только мысли — мысли тяжкие, мысли нежные. Только разго­воры беспрестанные внутри головы (бред своего рода), непрекращающиеся разговоры с объектом любви, раз­говоры, беседы, споры, уверения, клятвы, признания, откровения — внутри головы. И деньги для больного — не деньги, и время — не деньги, препятствие — не пре­пятствие, расстояние — не расстояние. А силы-то, силы столько, что горы можно своротить, звезду с неба дос­тать, достать и не обжечься, потому что не чувствует он — влюбленный — ничего, кроме жгучей своей страс­ти. Ух! Это, друзья мои, играется с влюбленным (влюб­ленной), как кошка с мышкой, доминанта…

Как же это су­масшествие может закончиться? Все мы   уповаем   на здравый смысл, но сами эти надежды — первый признак его отсутствия. Всякая доминанта, и любовная в том числе, может сойти со сцены нашей психической жизни, только если потребность, в ней заложенная, удовлетворит­ся. Или же, второй вариант, если произойдет какое-ни­будь чрезвычайное событие, способное оттеснить эту доминанту на второй план. Что ж, и то и другое воз­можно, а финал всегда печален.

Рассмотрим первый вариант. Оказывается, когда объект нашей страсти отвечает нам взаимностью, же­лание любить его и дальше начинает внезапно таять. Месяц, ну полгода — и нет его вовсе! Добившись жела­емого, мы перестаем в нем нуждаться. Стоило ли так усердствовать? Рассмотрим теперь второй возможный конец любовной доминанты. Допустим, объект нашей любви проявляет себя каким-то образом, который со­вершенно не совместим с его образом в нашем внут­реннем пространстве. Мы неизбежно испытываем чув­ство тяжелейшего разочарования, кажется, почва ухо­дит из-под ног, а с ней и то, что звалось прежде любовью.

Печально…

Всякие отношения, замешанные на страсти, подобны бенгальскому огню – светят ярко, но не греют и быстро выгорают. Это большое заблуждение — думать, что такая любовь мо­жет длиться вечность, что на таком фундаменте воз­можно семейное счастье. Впрочем, влюбленному, боль­ному с любовной лихорадкой это не объяснишь, доми­нанта не позволит. Однако за любую ошибку приходится платить, слезы, разочарование, ненависть, одиночество — вот наша плата. Мы выходим из этой инфекции под названием «любовь» истощенными, обессиленными, полными тоски и пессимизма. Не слу­чайно многие, не справившись с этой ношей, пытают­ся свести счеты с жизнью. Глупо и бессмысленно, но что поделаешь? Доминанта…

Итак, состояние «жгучей любовной страсти» по природе своей болезненно, но когда она становится зависимостью? В том случае, если объект оказывается недоступен, если он отвергает, бросает, изменяет и т. п. Обоюдоострая страсть, если она и встречается, то длит­ся недолго и в зависимость, как правило, перерасти не успевает. Только безответная или отчасти безответ­ная любовь способна поставить все с ног на голову, превратив человека в свое подобие, в собственную тень, выеденную изнутри любовным томлением. Как такое становится возможным? Ответ на этот вопрос скрыт в наших мечтах и надеждах на большое и свет­лое чувство взаимопроникающей любви с человеком, который по самой природе своей на такие отношения неспособен.

Мечта каждой женщины, хотя зачастую эта фан­тазия и камуфлируется прекрасной представительни­цей прекрасного пола, незамысловата — это «рыцарь на белом коне». Мечта каждого мужчины, не пугайтесь, — «женщина-вамп», хотя и не многие мужчины в этом признаются. Несмотря на то, что и те, и другие успешно скрывают свои подлинные мечтания, искушенный взгляд они обмануть не в силах. Конечно, жен­щине очень хо­чется, чтобы мужчина, кото­рому она факти­чески перепору­чает свою жизнь, был надежным и сильным, чтобы он мог брать на себя ответственность за решения, и за нее — свою избранни­цу, давал ей ощущение защищенности и т. д. Иными словами, он должен быть «каменной стеной» — этого ждет женщина от мужчины.

Такие женщины сейчас, как видно, совсем не в моде, женщиной-мечтой стала — амазонка. Чуть больше века назад женщины начали целеустремленно отвоевывать себе мужские права, и ста лет им хватило… Теперь жен­щины занимают все без исключения «руководящие посты». Почему-то принято думать, что «руководящий пост» — это должности президента или директора, а ведь на самом деле это далеко не так. Подлинно руководящим постом является роль «воспитателя», «учителя», «врача», «су­дьи» — ведь именно они принимают все жизненно важ­ные для каждого из нас решения. Именно эти люди обладают подлинной властью, именно эти должности, как правило, и занимают женщины. Вот и получается, что наши мальчики с младенчества оказываются под пятой «слабого пола»: мамы, бабушки, воспитательни­цы, учительницы, врачи, заведующие «детской комна­той милиции». Оказываясь под этой пятой, они при­выкают к ней и жаждут ее. Жаждут и провоцируют женщин на проявление «доминантных» качеств, и если угадывают их, то влюбляются патологически, т. е. с тяжелой и хронической зависимостью.

Глупее этой ситуации, конечно, трудно себе пред­ставить: женщина нуждается в сильном мужчине и, подобно громовержцу, требует от своего избранника указанных качеств; мужчина же, с детства привыкший к женскому тоталитаризму, только того и ждет, чтобы любимая женщина на него «наехала». Причем, чем больше на него «наезжают», тем больше он восхищает­ся той силой и мощью, с которой этот «наезд» осуще­ствляется. Кроме того, учтем, что истинные причины такого поведения женщины, как правило, для мужчи­ны покрыты завесой тайны. Женщины — существа по природе своей скрытные, это свое требование, обращен­ное к мужчине, они обычно всячески камуфлируют. Мужчины же по природе своей существа нелюбопытные, а потому все эти бесчисленные женские под­тексты так и остаются ими не прочитанными. Мужчи­на интерпретирует такое женское поведение не как ра­зочарование в его мужественности, а безотносительно, т.е. как проявление ее «природной силы», ее «характера», ее «личности». Интерпретиру­ет и восхищается. В результате получается раз­говор слепого с глухонемым, а поведение женщины, требующей от мужчины мужественности, роковым. Она сама роет себе могилу, поскольку подобная такти­ка может вызвать только обратный эффект: вместо «ры­царя на белом коне» она получит «слабака» и «нюню».

Вот и возникает этот трагический вопрос: «Поче­му я всегда влюбляюсь не в того?». «Любовь, — гово­рят в народе, — зла…». Продолжать не буду, поскольку все это, знаете ли, смотря с какой стороны посмотреть. Хотя действительно любовь человеческая выкидыва­ет коленца: возникает там, где, казалось бы, и не долж­на была возникнуть. При этом она никак не появляет­ся там, где ей сам бог велит! Впрочем, что чувству сло­во — «должна»?.. Факт остается фактом, женщины если влюбляются, то влюбляются в «рокового мужчину». «Я все умом понимаю! Понимаю, что он не для меня, по­нимаю, что не надолго это! Я все понимаю, доктор, я сделать с собой ничего не могу!» — реплика не приеме у психотерапевта частая и, кажется, обрекающая его труд по укреплению психического здоровья пациент­ки на полное заведомое фиаско.

Отчего влюбляется женщина в «рокового мужчи­ну»? Ответ достаточно прост: он ощущается ею, зачастую неосознанно, как эманация мужественности, как само, спустившееся с небес мужское начало. «Мужчи­на — положитель­ный», напротив,   воспринимается   ею не как мужчина, а  как   «человек»    или, того хуже, «баба», скулящая, нудящая и т. п. Так что если женщина чув­ствует себя зависимой от любви, то можно безо вся­ких дополнительных расследований заключить: она сознательно, полусознательно или бессознательно воспринимает его как саму Мужественность. Благо­даря чему? Как это ни странно, благодаря тому, что он ей отказывает…

Кто-то удивительно точно сравнил любовь с клин­ком — один тянет за острие, другой за рукоять, одному он упирается в грудь, другому — вонзается в сердце. Потом перемена мест, и все начинается сызнова. Так именно получается, когда любишь не человека, а его идеализированный образ — какого-нибудь «рыцаря» или «мачо», какую-нибудь «вамп» или «Святую Деву Марию». Всякое несоответствие любимого «заданным параметрам» приводит к страданиям, причем эти стра­дания обоюдны. Любовь может быть неразделенной, но страдают от нее всегда оба.