Особенности личности склонной к алкоголизму

Нередко такая личность подразумевается, но характе­ризуется не индивидуальными ее чертами, а опосредован­но, условиями воспитания. Так, утверждают, что к алко­голизму склонны те, у кого в детстве были более тесные отношения с матерью, нежели с отцом; те, у которых мать была сверхзаботлива, а отец — слабый, отчужденный или его не было вовсе; те, кто потерял отца до 10−летнего воз­раста; те, кто рос первым (или последним) ребенком в семье; те, кто был единственным ребенком в семье, и т. д. Этиологические выводы делаются и в работах, в которых показана большая частота «эмоциональных проблем», «па­тологии детства», «патологии семьи», «психопатических тенденций с детства», «антисоциальных тенденций», «аг­рессивности», «личностных расстройств», «социальной пато­логии» у больных алкоголизмом в сравнении с умеренно пьющими.

Психологическое тестирование больных алкоголизмом выявляет многообразные расстройства практически у всех больных. Так, по данным Е. Seelye (1979), из 55 пациентов 10 имели диагноз психоневроза, а 34 — выраженные лич­ностные нарушения — обсессивные и истерические.

С. McAndrew (1981) у всех 200 обследованных больных ал­коголизмом обнаружил невротизм, депрессию и особенно часто психастению. В американской психиатрической ли­тературе выделяют «алкогольную личность» (соответству­ющий профиль теста MMPI) на основе преобладания обсессивно-компульсивных черт. При этом указывается на достаточную частоту у больных алкоголизмом невротиче­ских черт (пассивно-зависимые), психопатических (импуль­сивные), шизоидных и агрессивных. Выделяют «депрессивно-психастено-шизоидный» профиль больных алкоголизмом. Хотя делаются попытки оценить роль этих качеств в развитии алкоголизма, такие исследо­вания этиологического смысла не имеют, ибо перенос со­стояния настоящего в прошлое методически не обоснован. И доказывается это тем, что выделяемые черты соответст­вуют, как свидетельствует клинический опыт, наживае­мым, образующимся в процессе болезни (психастения, им­пульсивность, взрывчатость, агрессивность, компульсивность, апатизация, абулия и пр.).

Помимо гедонистов и индивидуумов, которые не выно­сят напряжения, обладают низкой толерантностью к фру­страции, личностей с «алкогольным» профилем в соответ­ствии с различными тестами, выделяют личности с интрапсихическим конфликтом. Этот конфликт может иметь раз­личное содержание. Так, например, Е. Monnelly и соавт. (1983) проследили судьбу 200 девиантных подростков с 1939—1943 гг. с катамнестическими этапами до 1978 г. За­болели алкоголизмом те, кого отличало подчеркнуто муж­ское поведение при более женственном телосложении. Их мужская потребность в агрессии подавлялась женскими «элементами». Несовпадение мужских и женских мотивационных импульсов было источником интрапсихического конфликта и привело к алкоголизму — таков вывод из уни­кального материала.

Особенно популярна роль сексуального конфликта в этиологических оценках женского алкоголизма: это нереализованность женской роли эмансипированной и/или не­счастливой в семейной жизни современной женщины; ука­зывается высокая частота алкоголизма у лесбиянок (муж­ской гомосексуализм обычно соотносят с наркоманиями).

Интрапсихический конфликт усматривается при несов­падении уровня притязаний с реальными достижениями, не­совпадении мировоззренческой индивидуальной концепции со взглядами среды. Если возникающее в результате этого стремление к обособлению, эскапизм не могут быть peaлизованы, они преображаются в другую форму ухода от реальности — алкоголизм.

Последний тип интрапсихического конфликта рассмат­ривается и как форма нарушенной адаптации, равно как несовершенством адаптации объясняют невыносливость к напряжению, фрустрации. Невозможностью адаптации к чужой, иного уровня цивилизации объясняют пьянство ма­лых этнических групп в многонациональных сообществах (например, пьянство североамериканских индейцев), пьян­ство сельских жителей, поселившихся в большом городе. Разновидность затруднений адаптации представлена так называемой маргинальной (краевой) личностью: это лич­ность, утратившая привычную психоэмоциональную, куль­турную (не всегда этническую) среду, существующая в чу­жой среде, в которой трудно найти свое место и которая не всегда охотно это место предоставляет чужаку. Суще­ствование в маргинальном статусе, требующее большого адаптационного напряжения, нередко приводит к пьянству.

Безусловно, нельзя исключить роль перечисленных фак­торов в приобщении к пьянству, однако пьянство как более широкое явление выходит за возможные границы распро­страненности индивидуально-психологических трудностей. Тем более необъяснимы пьянство и алкоголизм такими четко очерченными нозологическими формами, как психо­патии и неврозы. В какой-то мере, разумеется, эти формы сочетаются с алкоголизмом: потребление спиртных напит­ков этими группами больных объясняется патологической эмоциональностью, избыточностью и длительностью аф­фективных реакций. Но нельзя не заметить, что неконтро­лируемые эмоции психопатов приобретают особое значе­ние в развитии и течении уже наступившего алкоголизма. Больной психопатией, еще не злоупотребляющий алкого­лем, непосредственно и мгновенно реализует свои аффек­ты, ему не нужно опьянение для релаксации. И хотя отмечается частота психопатий среди аффективно-неустой­чивых в преморбиде больных алкоголизмом, более угро­жаемыми являются лица, страдающие циклотимией, с за­тяжными периодами измененного настроения.

Мнение, что алкоголизм может быть выражением уна­следованной депрессии, имеет своих сторонников. Роль стертых, клинически невнятных форм депрессий в приоб­щении к пьянству должна учитываться в связи с ростом этой эмоциональной патологии, особенно у городских жи­телей, за последние десятилетия. В обзоре большого мате­риала [Cotton N.. 1979] показано, что наследственная отягощенность у больных алкоголизмом в отличие как от здовых, так и от пациентов психиатрических клиник выражается с высокой частотой в депрессиях, психопатиях и в самом алкоголизме (в 6 раз больше, чем в общей популяции) Впрочем, как остроумно замечает D. Goodwin (1981), проблема депрессии и пьянства —это проблема яйца и курицы.

Если предполагать, что в развитии алкоголизма имеют значение психологические особенности, несовершенство адаптации, вероятность интрапсихического конфликта, то нужно предположить, кроме ситуационных обстоятельств, и способствующую роль биологической индивидуальной ос­новы.

Помимо общего утверждения о том, что «токсикоманы так генетически устроены, что не могут жить в нашем сложном обществе», приводятся конкретные факты. Так, вскоре после возникновения понятия «малый мозговой син­дром» у больных алкоголизмом начали обнаруживать дисплазии и остеопороз черепа, церебральную гемиатрофию, различие плотности мозговой ткани — ретроспективные до­казательства ранней мозговой недостаточности, которая должна была выразиться в отсутствии самоконтроля и кри­тики. У гиперактивных детей с возрастом обнаруживаются разнообразные личностные расстройства; кроме того, они страдают алкоголизмом в 2 раза чаще, чем их в прошлом здоровые сверстник. По данным Л. К. Хохлова (1980), лица, состоявшие на учете в детском психоневрологическом диспансере, заболевают алкоголиз­мом в 17,79% случаев, если же патология детства ослож­нялась и расстройствами поведения,— то в 39,73%. В ра­боте G. Vaillant (1979) показано, что в группе лиц, быв­ших до 20−летнего возраста психически здоровыми, к 50 го­дам алкоголизм развился в 3% случаев, у тех, кто в юно­сти имел слабое психическое здоровье — в 31%.