О шизофрении. Бред. (часть вторая)

Бредовые идеи могут быть самыми разнообразными: один из больных убежден, что его преследуют, другой полагает, что он болен неизлечимой болезнью и скоро должен умереть, третий заявляет, что его отравили, дав не то лекарство, четвертый считает себя выдающимся, талантливым актером, пятый — изобретателем, которо­му всюду вставляют палки в колеса, и пр. Классифика­ция бредовых идей проводится по их содержанию: раз­личают идеи преследования, идеи величия, идеи отрав­ления, идеи изобретательства, но как бы ни были различ­ны бредовые идеи, они могут быть сгруппированы в три большие группы: бред величия, бред преследования, при­меры которых мы только что приводили, и так называе­мый депрессивный бред, для которого наиболее типичен бред самообвинения (больной обвиняет себя в преступле­ниях, которых он никогда не совершал, или обычные проступки принимают в его глазах форму тяжелых пре­ступлений) и самоуничижения (я хуже всех, я не досто­ин жить на свете, не достоин есть, не достоин пить и т. д.). Депрессивный бред должен привлечь пристальное внимание родных больного, так как очень часто он приходит к решению покончить с собой, которое немедленно выполняет, если окружающие не примут необходимых мер.

Бредовые идеи могут быть разрозненными — нали­цо единичные высказывания, быстро растворяющиеся в других симптомах, а могут разрастаться в целую бредо­вую систему, очень сложную, всеобъемлющую и време­нами даже занятную. Интересно, что и на бредовые построения больных современная эпоха накладывает свой отпечаток. Так, до революции бредовые идеи величия обычно заключались в мечтах о громадном богатст­ве: было очень много «миллионеров» и «миллиардеров», появлялись лица царского происхождения. После рево­люции возникли сыновья или более дальние родственни­ки людей, получивших известность.

Или, например, идеи воздействия, входящие в круг идей преследования, ранее выглядели так: действовали гипнозом, глазами, магнетизмом, электрическими тока­ми, лучами Рентгена. Сейчас арсенал средств воздейст­вия обогатился самыми различными лучами, волнами, изотопами и пр.— всем, о чем больные могли читать или слышать.

Идеи изобретательства тоже имеют свою моду: веч­ный двигатель теперь сменили особые межпланетные корабли, подводные аппараты и т. д.

Следует отметить, что бредовые переживания одних и тех же больных не остаются неизменными. Так, обыч­но бредовые идеи преследования постепенно сменяются идеями величия, что было установлено французским пси­хиатром Маньяком около ста лет тому назад.

В начале заболевания бред стоек, упорен, но в даль­нейшем может видоизменяться и вообще распадаться, становиться отрывочным и малопонятным. Бредовые идеи могут быть систематизированными, очень сложными и невероятными. Нередко, высказываниях больных имеются явные противоречия, которые ими не замечают­ся, а при указании на них объясняются самым неверо­ятным образом. Так, один больной, получивший неболь­шое образование, но очень начитанный, строивший ма­шину для полета на другие планеты (до войны, когда о запуске спутников даже не говорили), очень беспоко­ился о том, что одному лететь будет трудно, так как «нельзя все время стоять у руля корабля без сна и от­дыха», а все, кому он предлагал лететь с ним, или отка­зывались, или смеялись над его затеей. Он был страш­но возмущен косностью своих товарищей по больнице, безразличием к судьбам вселенной. В конце концов он обратился с просьбой сопровождать его к своему леча­щему врачу и после его «согласия» строго следил за тем, чтобы врач не полнел и сам соблюдал диету в целях установления минимального веса у «путешественников вселенной». В период «комплектования» команды боль­ной в агитационных целях развернул свои бредовые идеи. Он изобрел звездный корабль-таран, на котором полетит на все планеты, и после их посещения решит, на которой из них надо будет устанавливать земную цивилизацию. Корабль-таран необходим ему потому, что консистенция планет может быть очень жидкой — тогда люди увязнут на ней и погибнут. В этих случаях нужно использовать пробивающую силу корабля и «пройти через планету, как сквозь облако». На корабле должно быть столько пассажиров, сколько планет, чтобы на каждой из них можно было бы кого-нибудь оставить в качестве «руко­водителя земной цивилизации». Полету мешали отсутст­вие желающих летать и, главное, отказ предприятия, на котором работал больной, строить его «Мечту». Больной рассказывал, что он уже везде побывал: «Промчался сквозь Юпитер, гулял по кольцу Сатурна — оно как резиновое, даже мягче». Его совершение  смущали воз­ражения слушателей, указывавших на нелепость его рас­сказов, невозможность их выполнения, невозможность преодоления земного притяжения и пр. Он отвечал, что все обдумал, для каждого вопроса у него готов ответ, но перед невеждами он не намерен раскрывать своих тайн. Вот если бы кто-нибудь согласился лететь с ним — он мог бы раскрыть ему «часть тайны».

Другая больная, получившая высшее математическое образование и работавшая преподавателем математики, в конце заболевания, когда бред преследования уже трансформировался в бред величия, заявляла, что ее на­стоящее имя Электра, что она мать электричества, мать физики вообще. Она открыла вое физические законы и живет бесконечную жизнь. В каждую эпоху она име­ла особое имя и выполняла особую функцию. Могла од­новременно жить в нескольких эпохах, «всюду успевая делать дело». Никакой критики к своим высказываниям не обнаруживала, нимало не смущаясь противоречиями и нелепостями, которые она упорно отстаивала.

Этапы развития бреда в настоящее время еще более тщательно проанализировали в своих трудах действи­тельный член АМН А. В. Снежневский и его сотрудники.

Первый этап развития бреда, называемый паранояльным, часто нелегко распознать, особенно если по содер­жанию это бред изобретательства или ревности, очень схожий по своим симптомам с алкогольным бредом это­го типа. В первом случае неправильность выводов боль­ного может быть понята только специалистом той области науки, в которой он работает над своим «изобретением». Как правило, отдельные положения такой бредовой си­стемы могут быть верными, но общий вывод — антинауч­ным. И чтобы понять ошибки и тем более указать на них, нередко приходится тратить много времени квалифицированным специалистам, на которых потом озлоблен­ный

Наркомания

автор пишет жалобы или даже расправляется с ни­ми собственноручно.

Если бред изобретательства на первом паранояльном этапе нелегко доказать, нелегко опровергнуть, то тем больше затруднений возникает при «решении» вопроса о бреде ревности — трудно понять, что налицо у больного: просто повышенная житейская ревность, еще являющая­ся сверхценной и пока не бредовой, или это уже настоя­щий бред.

Нередко человек, подверженный бреду ревности, чув­ствует себя совершенно здоровым и пользуется поддерж­кой своих товарищей и сослуживцев, которым все расска­зывает в извращенном виде и которые верят товари­щу и даже сочувствуют ему. Никому из них и в голову не приходит, что, может быть, он болен — настолько в ос­тальном он ведет себя правильно, толково и разумно, даже уважается друзьями именно «за ум». Такого посчи­тать «сумасшедшим» никто не решится. А у человека ревность накапливается все больше и больше. Он взвол­нован, эмоционально напряжен, в таком состоянии легко начинается иллюзорное восприятие окружающего. На­пример, больной вообще всех людей принимает за любов­ников жены и группирует их по таким признакам, как цвет или покрой одежды, особенности походки, направле­ние, по которому шли, и т. п. Постепенно круг «уча­ствующих» в преступлениях жены расширяется.

Следующий этап развития бреда — параноидный, ко­гда бред перестает быть одноплановым (только идеи ревности) и разрастается главным образом за счет идей преследования. Все процессы высшей нервной деятельно­сти еще больше напряжены и уже настолько измене­ны, что восприятие всего внешнего мира становится неправильным. В дальнейшем параноидный этап переходит в парафренный: идеи преследования заменяются или дополняются идеями величия — человек теперь убе­жден, что его преследуют за особые качества, завидуют ему.

Улучшение наступает очень медленно и постепенно: сначала человек перестает замечать «измену», колеблет­ся, может ли это быть, наконец, начинает верить в воз­можность «исправления» жены. Однако понимания, что он был неправ, или, как говорят, критики к прошлым бредовым идеям не появляется очень долго или вообще может не наступить. Нередко у лиц с эпилептоидными чертами характера, обычно злопамятных, эти пережи­вания застревают на долгие годы и почти никогда не забываются, хотя постепенно могут терять свою остроту и яркость.

Иногда паранояльный этап развития как бы пропус­кается, и бредовые высказывания сразу принимают фор­му идей отношения и преследования. Больному начина­ет казаться, что на него всюду обращают внимание. Ку­да бы он ни пришел, все оборачиваются и смотрят на него, причем смотрят недоброжелательно, с каким-то презрением, даже с угрозами — везде чувствуется какая-то насмешка, какое-то издевательство над ним. Все дума­ют, что он, например, занимается онанизмом или еще чем — нибудь в этом роде. Его будут за это судить, могут посадить в тюрьму, даже убить.