Психоанализ и механизмы невротических расстройств

Основоположник психоанализа Freud (1856—1939) начал свою деятельность как невропатолог. Наблюдая больных истерией в клинике Сальпетриер (Париж) у Ж. Шарко, обнаружил ряд кли­нических фактов, которые явились предметом обсуждения в кни­ге, написанной им совместно с венским врачом И. Брейером. В ряде таких факто­ров два явились основополагающими для его учения: первый сво­дился к тому, что больные истерией амнезируют некоторые свои переживания, а второй — что они являются повышенно внушае­мыми, гипнабельными. Исходя из того, что в гипнотическом со­стоянии пациент может вспомнить и «отреагировать» травмирую­щие переживания, послужившие источником невроза, Freud сформулировал ряд положений. По его мнению, многие симпто­мы истерии представляют проявление подсознательных психиче­ских процессов. В состоянии гипноза можно добиться «отреагирования ущемленных аффектов» (имеющих непосредственное отношение к «забытым», «вытесненным» переживаниям). Он обо­значил это явление как «катарсис» — очищение психики от подсознательных болезненных переживаний.

Катарсис был предложен им как метод психотерапии, который оказался удачным для больных истерией, учитывая их высокую внушаемость и гипнабельностъ. При лечении других неврозов этот метод часто был несостоятельным из-за низкой внушаемо­сти больных. В связи с этим Freud заменил гипноз методом сво­бодных ассоциаций, который явился основой техники психоана­лиза.

Однако, катарсис не всегда обеспечивает выздоровление, поэто­му понадобились более глубокая «чистка» прошлого, перестройка личности, в частности, путем воссоздания детских переживаний, при которых личность только формируется. Для этого оказались необходимыми дополнительные усилия, как больного, так и психо­терапевта. Новый метод позволил установить феномен психиче­ского сопротивления пациента раскрытию вытесненных пережи­ваний и существование, так называемой, внутрипсихической цензу­ры. Усилия по преодолению сопротивления пропорциональны количеству психической энергии, затраченной когда-то на устра­нение из сознания непереносимых переживаний, а потому для достижения лечебного эффекта необходимо вновь затратить преж­нее количество энергии. Аффект, сопровождающий катарсис, и представляет собой процесс освобождения энергии, затраченной на вытеснение. Freud описал и явление переноса. В ходе лечения больной занимает по отношению к врачу психологически пассив­ное, подчиненное положение с надеждой на помощь, с верой в его могущество. В связи с этим он переносит на психотерапевта свое детское отношение к воспитателям, особенно к родителям, — любовь (а иногда враждебность). Картина невроза начинает меняться, по­скольку интерес к неврозу сменяется интересом больного к вра­чу. Возникает «невроз переноса». Пациент, излечившийся от ис­ходного невроза при разборе его детских переживаний, освобож­дается со временем и от «невроза переноса» и после психоанализа выходит в жизнь здоровым. Личность его меняется, поскольку освобождается от детских способов реагирования, созревая для жизни взрослого человека.

Таким образом, психоанализ является методом психологиче­ского исследования подсознательных психических процессов, ко­торые основаны, по мнению Freud, на описанных ниже прин­ципах.

Принцип экономии и динамики. Душевная жизнь— рефлекс. Закон сохранения энергии приложим к ней так же, как и ко всем другим процессам природы. Процесс, возникший в нервной системе вследствие раздражения рецепторов, исчезнуть не может, он рефлекторно ведет к эффекту. Каждый импульс неизменно должен привести к эффекту. В отдельных случаях (невроз) нормальный эффект исключен, поскольку нормальный рефлекторный путь заблокирован. Тогда нервный процесс проте­кает по другому (невротическому) пути. Возникают невротиче­ские симптомы. Динамика душевной жизни строится на основе экономии.

В невротическом признаке Freud видел патологический реф­лекс, подобный тем, которые возникают при поражении централь­ной нервной системы. При этом если И. П. Павлов исходил из физиологических понятий, то S. Freud — из психологических.

Принцип топики. Психоневрозы — заболевания, возни­кающие в результате «вытеснения» психотравмирующих пережи­ваний из сознания в подсознание с элективной амнезией, которая позволяет пациенту жить вне сознания невыносимого пережива­ния. Однако, вытесненное переживание продолжает активно воз­действовать на психику и может проявляться в «зашифрованной» форме в виде невротических симптомов. Гипотеза S. Freud о строении психики, окончательно сформулированная в работе «Бессознательное» (1915), получила название «топографической», так как подсознательное рассматривалось в этой гипотезе как не­кое внутрипсихическое «пространство», «помещение». В душевной жизни S. Freud различал три уровня: сознание, предсознание и подсознание. Подсознательная жизнь онто- и филогенетически предшествует сознательной. Возникновение сознательной жизни связано с влиянием внешней среды и происходит постепенно. Для маленьких детей типично «первичное мышление», эмоциональное и нелогичное. С развитием принципа реальности форми­руется «вторичное», логическое мышление. Любое сознательное переживание может быть устранено из сознания в подсознание. Сознание развивается из запасов подсознательных процессов в результате столкновения их с действительностью. Между созна­нием и подсознанием размещается предсознание. Наряду с меха­низмом устранения осознаваемых процессов в подсознание су­ществует механизм цензуры, который «фильтрует» проникновение подсознательных процессов в сознание, пропуская только пере­носимые. Душевная жизнь человека протекает в обмене подсозна­тельных и сознательных процессов.

К подсознательным Freud относил главным образом процессы первичные, унаследованные, обусловленные филогенезом, которые никогда не были сознательными, а также те ранее сознательные, которые из сознания были вытеснены. Сознательные процессы возникают двояким путем: либо в результате контакта с внешним миром, либо путем проникновения подсознательных процессов 9 сознание.

Принцип нирваны. Внешние и внутренние стимулы, действующие на человека, выводят его из состояния покоя и при­носят приятные либо неприятные переживания. Предполагается, что идеальным является состояние покоя — нирвана, соответст­вующее состоянию внутриутробной жизни. При нарушении нирваны, что соответствует состоянию бодрствования, человек отдает предпочтение раздражениям, приносящим приятные ощущения. Однако, существуют обстоятельства (невроз, чувство вины и пр.), в которых человек подсознательно, а иногда и сознательно пред­почитает неприятные ощущения вплоть до боли.

Учение о структуре человеческой личности. В этом учении Freud говорил о трех инстанциях: «Оно», «Я» и «сверх-Я». «Оно» — наиболее архаи­ческая, безличная часть психики — представляет собой влечения, существует с рождения и всегда целиком подсознательно. Созна­тельное «Я» формируется в результате контакта с внешним ми­ром и развивается постепенно, в течение всего детства и отроче­ства. Сознательная душевная жизнь преимущественно протекает в «Я». «Сверх-Я» — это представитель идеалов и запретов. Фор­мируется оно под влиянием воспитания, в первую очередь в ре­зультате отождествления себя с любимой (и ненавидимой) лич­ностью одного из родителей. Хотя «сверх-Я» функционирует бессознательно, оно имеет и сознательные аналоги (совесть, идеал «Я»), достигая своего развития в возрасте 4—5 лет путем переживания Эдипова комплекса.

«Сверх-Я» присуще душевной жизни человека, но не живот­ного. «Оно» и «сверх-Я» предъявляют «Я» свои требования. Если эти требования не расходятся между собой, положение «Я» оказывается простым. Если же эти требования противоречивы, то в «Я» возникают внутридушевный конфликт и напря­жение. Результатом должно быть действие. От силы «Я» зависит, способно ли оно разрешить этот конфликт. При психоневрозе речь идет о неразрешенном внутридушевном конфликте, когда «Оно» предъявляет «Я» чрезмерные требования удовлетворения влечений. В свою очередь «сверх-Я» психоневротика также очень требовательно, а слабое «Я» находится между тем и другим. Вы­ход из этого положения — невротические симптомы, которыми «Я» старается удовлетворить обе инстанции. «Я», отвергая требо­вания «Оно» в пользу требований «сверх-Я», сознательно остается «хорошим», однако, под давлением «Оно» «Я» исполняет под­сознательно и его требования, но в искаженной, символической форме — форме невротических симптомов. Психоанализ не отрицает значения межличностных конфликтов в механизме невроза (принцип адаптации), однако, основное значение он отводят внутридушевным конфликтам, которые закладываются в ранних детских межличностных отношениях.

Freud трактовал сновидения как душевные явления, основа которых находится в подсознании и которые выполняют защитные функции. Сновидения — это «неврозы нормального че­ловека», галлюцинаторное символическое исполнение вытеснен­ных желаний. В природе сновидения и психоневроза много общих механизмов. Freud различал явное и скрытое содержание сна. Явное — это то, что фактически галлюцинируется во сне, скры­тое — то, что обнаруживается мыслями, приходящими в голову сновидцу, когда он думает и рассказывает о сновидении. Сновиде­ния поставляют материал, который помогает восстановить детские воспоминания, понять невроз и личность невротика либо здорового человека. Анализ сновидений Freud рассматривает как составную часть психоанализа.

Freud придавал большое значение ошибочным действиям, за­быванию, оговоркам, ошибочному чтению, опискам и т. п. В них тоже проявляются подсознательные намерения. Скрытое значе­ние ошибочных действий раскрывается психоанализом и позво­ляет больному понять его собственные тенденции. Много общего с такими действиями находится в так называемом агировании, т. е. в кажущемся бесцельном поведении при сеансах психоана­лиза. В этих бесцельных действиях человек проявляет ряд под­сознательных намерений. От агирования идет прямой путь к по­ниманию поведения психоневротика вообще. Иными словами, в поведении человека подсознательные тенденции играют не мень­шую роль, чем сознательные.

Сексуальная теория. В работе «Drei Abhandlungen zur Sexualtheorie» (1905) Freud описал онтогенез сексуальных вле­чений (либидо). Они возникают с момента рождения и сопутствуют человеку всю жизнь. Половое влечение вначале не отделено от инстинкта самосохранения. Однако, в отличие от последнего оно обладает способностью к вытеснению и сложной трансфор­мации. Младенец переживает явное наслаждение не только при сосании груди, но и при сосании замещающих ее вещей (соска, пальцы и т. п.) — так называемая фаза оральной сексуальности.

В дальнейшем либидо локализуется в различных телесных зонах и сладострастное ощущение связывается с деятельностью прямой кишки (фаза «анальной сексуальности»), функцией мочеиспускания (фаза «уретальной сексуальности»). Наконец, ребенок 4—5 лет получает наибольшее наслаждение от эрекции полового члена (либо клитора), что оказывается причи­ной нормальной мастурбации (стадия «фаллической сек­суальности»). Такого рода проявления могут сопровождать­ся активными агрессивными представлениями (вплоть до сади­стических), либо пассивными представлениями страдания (вплоть до мазохистских). Различные способы удовлетворения либидо наблюдаются при половых извращениях взрослых, у детей они — законный способ развития «предгенитальной» сексуальности.

Новорожденный — существо нарцпстическое, аутоэротическое, любит самого себя и наслаждается своим собственным телом. Кон­такт с окружением (прежде всего с матерью) ведет к распростра­нению либидозных стремлений на лиц, окружающих его; он ста­новится гетероэротичным. В фаллическом периоде (4—5 лет) детская сексуальность достигает вершины, и объектом либидо становится родитель противоположного пола: мальчик влюбляет­ся в мать, девочка в отца (мальчик переживает Эдипов комплекс, девочка — комплекс Электры). Родитель того же пола становится конкурентом. Это ведет к возникновению внутридушевного кон­фликта, так как ребенок любит обоих родителей. В этом периоде, по мнению Freud, мальчик переживает кастрационный комплекс, т. е. страх наказания кастрацией (в примитивном представлении наказания на провинившемся органе), девочка — представление, что она уже была так наказана (потеряла пенис), что якобы по­рождает зависть к половому члену, имеющемуся у мужчины. Вы­ходом из этих конфликтов-комплексов является отождествление себя с конкурирующим (возненавиденным) и в то же время лю­бимым родителем. Таким путем формируется основа морали — «сверх-Я» и возможность активного подавления сексуальных вле­чений.

В развитии сексуальности наступает период «латенции» (6— 12 лет). В пубертатном периоде в связи со сложными нейроэндокринными изменениями в организме сексуальность вновь ожи­вает. Эдипов комплекс (комплекс Электры) и кастрационный на короткое время обретают силу, физиологический онанизм и эро­тические сновидения с поллюциями становятся одним из спосо­бов самоудовлетворения. Юноша (девушка) разрешает свой кон­фликт, направляя половое влечение на дозволенные — внешние объекты. Наступают период зрелости и нормальная половая жизнь.

Понятие сексуальности у Freud шире, чем понятие генитальности. Под генитальностью понимается деятельность половых органов только взрослого человека. Детской сексуальностью Freud объясняет также психоневрозы. При сексуальном извращении субъект получает удовлетворение в открытой предгенитальной деятельности, но психоневротик ее подавляет, вытесняет из сознания. Психоневрозы, по данным Freud, — это негатив половых извращений. Они возникают вследствие «психосексуальной трав­мы», пережитой в детстве, т. е. в результате соблазнения ребенка к сексуальной, особенно к фаллической, деятельности. Он может заниматься подобной деятельностью пока мал (невоспитанный ребенок), однако после переживания Эдипова (Электры) и кастрационного комплексов и формирования «сверх-Я» он отказыва­ется от предгенитальных и фаллических влечений в пользу воз­держания и образования идеалов «Я». Пережитое соблазнение ведет к нарушению экономии душевной жизни, возникает требо­вание удовлетворения. «Я» сопротивляется этим требованиям, в то время как «Оно» усиливает напор либидо обходным путем — созданием невротических симптомов. Пережитая психосексуаль­ная травма, переживания Эдипова комплекса и страх перед каст­рацией исчезают из памяти (вытесняются из сознания в подсо­знание), но в подсознании они продолжают принимать участие в требованиях «Оно», которые «Я» перерабатывает в признаки невроза.

Психоаналитическая терапия «вычищает» у невротика «авгие­вы конюшни» его подсознания, в котором застряли действенные комплексы, тем, что направляет «светлый луч сознания» в темно­ту подсознательного, ведет к осознанию детских комплексов, травм и элементов детской сексуальности, снимает маску с нев­ротических симптомов и исправляет деформированную инстинк­тивную жизнь. Первичный невроз психоанализ лечит путем об­разования невроза-переноса. В результате анализа актуально возникающих отношений пациента к психоаналитику исчезают невротические симптомы и здоровый человек находит возмож­ность нормальной половой жизни и энергичной сублимации (десексуализации) влечений.

В работе «Hemmung, Symptom und Angst» (1926) Freud по­казал различия этих трех слагаемых невроза. Заторможение — это остановка деятельности, в то время как симптом проявляет­ся подсознательным символическим содержанием. Болезнь бес­предметна, а фобия имеет определенный предмет страха, являясь одним из симптомов.

Если симптом составляет проявление психоневроза, то бо­язнь и заторможенность встречаются как при психоневрозах, так и при актуальных неврозах.

Психоневроз оценивается Freud как проявление защиты со­знательной стороны человеческой души перед неприемлемыми переживаниями и стремлениями. В 1894 г. Freud отделил акту­альные неврозы от психоневрозов. Первые (невра­стения, невроз страха) служат проявлением функционального расстройства вследствие актуальной сексуальной фрустрации (кру­шения надежд). В то же время истерия, невроз навязчивых со­стояний, истерические проявления спутанности и паранойя составляют проявления подсознательной защиты перед неприемлемыми сексуальными стремлениями, вызванными непереноси­мым сексуальным импульсом (психосексуальной травмой). Позже (1923) Freud вернулся к этой теме, а термин «защитные невропсихозы» заменил термином «психоневрозы» и обсудил ряд ме­ханизмов защиты. Наиболее выразительный механизм — это вы­теснение, т. е. устранение, из сознания определенных пережива­ний и воспоминаний о них (наиболее типично для истерии). Для невроза навязчивых состояний характерными механизмами за­щиты являются изоляция — нарушение сознания отношений меж­ду травмирующим переживанием и симптомом и реактивное об­разование—поведение, противоположное либидозному стремлению. Позднее исследованы другие механизмы защиты, например, проекция — подсознательное приписывание собственных подсозна­тельных стремлений другим лицам — основа параноического бреда.

Со временем психоанализ явился основой так называемой глубинной психологии, объясняющей посредством бессознатель­ных механизмов не только душевные расстройства, но и нормаль­ные проявления психики в ее развитии. Так, Ferenczi — ученик Freud приписывал подсознательное «ощущение всемогущества» даже плоду. С появлением новорожденного на свет возникают новые потребности, удовлетворить которые должна мать. Ребенок подает сигнал о своих потребностях тем, что мечется, кричит и плачет, в дальнейшем — движением глаз, головы, мимикой и же­стикуляцией и, наконец, первыми словами. Между 2−м и 3−м годом ребенок начинает размышлять и разговаривать. Каждой фазе раз­вития «Я» Ferenczi приписывает подсознательное «ощущение всемогущества», относящееся к проявлениям, с помощью которых дитя достигает удовлетворения своих потребностей.

В книге «Totem und Tabu» (1913) Freud описал три стадии развития мышления: анимистическое, более позднее — религиоз­ное и высшее — научное. Каждый современный человек (соглас­но биогенетическому закону Геккеля) в своем развитии повторяет эти стадии. «Я» развивается в направлении от принципа удоволь­ствия к принципу реальности. Фиксация на ранних стадиях раз­вития «Я» ведет к невротическому способу мышления. Форма возникающего невроза обусловлена фазой фиксации «Я» на оп­ределенной стадии развития: истерия соответствует фазе мимики в жестикуляции, невроз навязчивых состояний — фазе слова.

Рассматривая патогенез психоневроза, Freud подчеркнул три его слагаемых: фрустрацию влечений, внутридушевный кон­фликт, фиксацию влечений и фиксацию «Я».

В этиологии психоневрозов Freud исходит из представле­ния «дополнительного ряда»: «наследственность» и «приобретенность» дополняют друг друга; чем сильнее первая, тем слабее может быть вторая, и наоборот. Дополнительных рядов два. Пер­вый составляют врожденная предрасположенность (диспозиция) я ранние психосексуальные переживания (фиксация влечений). Совместно они создают предрасположение к психоневрозу. Второй ряд представляют приобретенная предрасположенность (предиспозиция) и психосексуальная травма. Чем больше выражена предрасположенность, тем слабее может быть травма, и наоборот. Фактически это положение повторяет известный закон Маньяна.

Таким образом, S. Freud создал новое, своеобразное учение о механизме неврозов, в котором он смело поднимает ряд важней­ших проблем психопатологии, хотя трактовка многих из них и не может быть принята безоговорочно. Популярность психоана­лиза, в первую очередь в США, Англии и Франции, с годами не только не ослабляется, но несомненно растет. Вряд ли это может быть объяснено только многолетней иллюзией и модой, распро­странившимися среди исследователей в этих странах. Весьма авторитетные и строгие исследователи, критически относясь к целому ряду спекуляций в психоанализе, вместе с тем пытаются увязать наиболее достоверные положения концепции Freud с особенностями метаболизма в основных функциональных систе­мах жизнедеятельности организма человека, в первую очередь на уровне систем головного мозга и констелляций нейронов.

Двойственность отношения к учению Фрейда обнаружилась еще в начале XX столетия, когда ближайшие его ученики (Sterzl, Adler, Jung) покинули своего учителя из-за несогласия с некото­рыми основополагающими концепциями психоанализа, в частно­сти с пансексуализмом. Двойственность отношения к взглядам Freud ярко прозвучала в ряде исследований Bumke, обобщенных в книге «Современные течения в психиатрии». Bumke не видит оснований для возражений Freud в утверждении, что «со­знательные процессы всегда погружаются в бессознательные», однако категорически выступает против «рационализации» Freud бессознательного, против того, что это подсознательное мыслит (нередко глубже, чем сознательное), что оно эгоистичнее, чест­нее и больше влияет на поступки, чем сознательное («рациона­лизация подсознательного есть абсурд»). Еще более принципи­ально и резко выступает Bumke против уродливого пансексуализма Фрейда.

«Не нужно быть врачом, — писал он, — чтобы согласиться, что грудные дети страдают иногда запорами, и не нужно также иметь большого жизненного опыта, чтобы знать, что нервные дамы во время разговора залезают иногда рукой в свой ридикюль. Однако, что грудные дети задерживают стул для того, чтобы доставить сексуальное наслаждение, точно так же как они только поэтому сосут материнское молоко, или что нервная дама, вернее, ее под­сознательное, влезая рукой в свою ридикюль, хочет выразить coitus, — этого я не понимаю. Что молодой девушке может присниться, что ей нужно идти на вокзал и что она заблудилась и очутилась в лесу — каждый поверит Фрейду, но что вокзал означает преддверие вагины, а лес — лес срамных волос, — это я счи­таю продуктом совершенно односторонней и исключительно урод­ливой фантазии».

Bumke не случайно в связи с изложенным отличает в учении Фрейда определенные навыки мышления, подготовленные пси­хоаналитической школой и поэтому широко воспринятые боль­шинством психиатров, от «собственно абсурдной догмы психоана­литической школы с ее претензией на непогрешимость».

Понятно поэтому и принципиальное критическое отношение к учению Фрейда многих отечественных психиатров.

Freud безусловно прав, когда решительно ставит многие за­бытые, необсуждаемые либо стыдливо замалчиваемые вопросы (о роли влечений, в том числе сексуального; о сложности психи­ки и значении внутрипсихического, как осознаваемого, так и бессознательного; о возможной научной ценности глубокого ана­лиза сновидений, оговорок, «случайных» поступков и действий; об онтогенетической фазности в развитии индивидуальности и пр.). Однако, он недопустимо догматизировал свое учение, необос­нованно ввел понятие пансексуализма, рационализировал подсо­знательное и наделил несмышленного младенца активными сек­суальными переживаниями, переоценил в психике сознательного человека значение бессознательного в ущерб сознательной деятельности, развивал свое учение на всем протяжении на основе подчас талантливых, но всегда лишь догадок, а не путем науч­ного обоснования возникающих гипотез. Главное, в чем заслу­живает упрека Freud, — это то, что вначале он превратил свою концепцию психоанализа, призванную разобраться в механизмах пограничных нервно-психических расстройств, в универсальную психологическую теорию, а позднее — в философское учение. Это, с одной стороны, облегчило ряду реакционных буржуазных по­литических деятелей «научное» обоснование немотивированное™ освободительной борьбы эксплуатируемых трудящихся, а с дру­гой — превратило концепцию Фрейда в реакционное политическое учение. Вместе с тем ищущие более совершенных форм помощи больному человеку медицинские работники, естественно, должны взять из учения Фрейда то разумное и научно доказанное, что содержится в нем.

Неприемлемость концепции Фрейда о патогенезе неврозов и аномалий личности вытекает также из биологизации им как лич­ности, так и неврозов, следствием чего явился полный отход пси­хоаналитиков от клиники и замена ее как фундаментальной части метода изучения болезней глубинно-психологическими и биологопсихологическими спекуляциями.

Говоря о методологической сущности учения Фрейда, следует напомнить ряд известных положений. Коренным вопросом фило­софии является признание первичности материального либо идеального, а также понимание их взаимодействия. Принципиальный методологический подход имеет первостепенную важность, для решения проблемы взаимодействия биологического и соци­ального в природе здорового и больного человека. Биологизация личности неизбежно принижает в ней роль общественного. Край­няя социализация нивелирует значение первично биологической сущности систем организма. Начиная с Аристотеля, общественная сущность человека формально признается всеми. Однако многие исследователи и до нашего времени формируют представление об этой сущности, имея в виду в первую очередь непосредственные формы социальных влияний и общественных проявле­ний человека. Такой подход способствует возникновению новых вариантов бпологизаторских концепций в современной социологии в. медицине. Вместе с тем влияние социального обеспечивается далеко не только непосредственным путем. В результате много­вековой истории развития человечества социальное взаимодейст­вовало с усложняющейся психикой человека не только непосредственно, но и опосредованно. Общественное опосредовалось практически в большинстве биологических (физиологических, ме­таболических п др.) проявлений жизнедеятельности человека. Учитывая, что труд человека всегда составляет форму межчело­веческих отношений, можно видеть, что общественная жизнь опосредует все уровни биологической деятельности систем орга­низма. Деятельность человека, в отличие от высокоорганизован­ных животных, всегда несет в себе новые качества, сформиро­вавшиеся в ходе исторического и онтогенетического опосредования биологической природы человека его социальной сущностью. Эта закономерность типична при анализе жизнедеятельности как здорового, так и больного человека. В этой связи оценка любой болезни на уровне нарушения только биологических процессов жизнедеятельности, как это делают Freud и неофрейдисты, без учета либо с недоучетом социальной опосредованность этих про­цессов оказывается односторонней и метафизической. Неофрейди­сты Sullivan, Horney и др., не удовлет­воренные пансексуализмом Freud и его недооценкой культурных условий развития человека, пытались избежать ошибок творца психоанализа. Однако, в своих концепциях «интерперсональных отношений», «культуральной психологии» они не только сохра­нили индивидуалистический подход к пониманию личности, но и активно использовали понятия традиционного психоанализа. Hor­ney, например, настаивает на значении культуры, однако пони­мает ее абстрактно, в отрыве от социальной культуры общества.

Советская психология также утверждает индивидуальное, но в диалектическом взаимоотношении его с общественным; не отри­цает, а тщательно исследует механизм и роль неосознанных актов в психологической деятельности, но при условии признания примата сознательного; глубоко изучает ме­ханизм инстинктов, влечений, однако в первую очередь для того, чтобы научиться управлять ими с помощью высших сознатель­ных форм деятельности; не исключает важности биологического в жизнедеятельности организма человека, но специфически чело­веческими рассматривает те системы, которые обеспечивают наи­более тонкие и совершенные формы приспособления к окружаю­щей, в первую очередь общественной, среде. Проблемы, следова­тельно, едины, по подходы к их решению и интерпретация фактов принципиально различны.

Главный механизм опосредованности в постнатальном онто­генезе находит свое полное выражение в личности, в том наибо­лее совершенном уровне индивидуальности, который обеспечивает тончайшее приспособление человека к сложнейшим изменениям общественной жизни его. В свою очередь ближайшие биологиче­ские основы личности раскрывает физиология высшей нервной деятельности. Ведущим физиологическим механизмом социально-биологического опосредования является вторая сигнальная систе­ма, формирующаяся под влиянием социальной среды и наиболее совершенно обеспечивающая межчеловеческие, общественные от­ношения.