Сегодня 13 декабря 2024
Медикус в соцсетях
 
Задать вопрос

ЗАДАТЬ ВОПРОС РЕДАКТОРУ РАЗДЕЛА (ответ в течение нескольких дней)

Представьтесь:
E-mail:
Не публикуется
служит для обратной связи
Антиспам - не удалять!
Ваш вопрос:
Получать ответы и новости раздела
03 марта 2003 18:37   |   Ягодка П.Н. – Жизнь в мире неведомого. Москва

Тревожные симптомы при начале психического заболевания.

 
Нередко бывает так, что болезнь начинается исподволь, когда окружающие даже при самом внимательном, самом чутком и сердечном отношении к человеку не сразу замечают, что он болен. Предположить такое у своего близкого не так легко даже специалисту-психиатру, обычно не обращающему на своего сына или племянника, так сказать, специального внимания. Всякое изменение психического состояния люди совершенно естественно склонны объяснять психологически понятными причинами: плохое настроение потому, что не состоялось свидание с любимой девушкой, мрачен потому, что получил тройку на экзамене, а рассчитывал на большее, и прочее.
В большинстве случаев наши предположения оправды­ваются, так как мы, зная тревоги и заботы своих близ­ких, правильно угадываем их причины. Если изменение психического состояния обоснованно, то это естественная физиологическая реакция психически здорового человека на неприятность, или, как ее называют психиатры, пси­хогению, даже такую тяжелую психогению, как смерть близких. Надо, конечно, принимать во внимание и осо­бенности той личности, на долю которой выпало боль­шое горе,— одна более, другая менее чувствительна, для одной утрата тяжелее, для другой — легче и пр. Во вся­ком случае, делая скидку на характер, на свойства лич­ности, на степень связи ее с умершим, всегда можно понять, почему на одну и ту же смерть один сын реаги­рует больше, другой меньше (здесь надо еще учиты­вать и степень выраженности реакций, стремление скрывать их или, наоборот, демонстрировать).
Но бывает и так, что понятная, казалось бы, в своем начале реакция делается необычной. Пора бы успокоить­ся, забыть о горе, а горе становится все тяжелее и тяже­лее. И сам человек реагирует на него странно: он слышит голос умершего, видит его, ведет с ним беседу. Слезы, тоскливое состояние, чувство разбитости, отсутствие ап­петита, нарушение сна — все, что называется уже став­шим знакомым всем словом «депрессия», не проходит, у человека появляются мысли о самоубийстве, так как он с тем или иным основанием считает себя виноватым пе­ред умершим. Это уже патология, то есть болезнь, кото­рую надо лечить. Иногда обыкновенная успокаивающая микстура или легкое снотворное облегчают состояние че­ловека и приводят к выздоровлению. Так бывает обыч­но при психических травмах, когда понятно, почему за­болел человек, и есть надежда на его быстрое восстановление, в сущности, почти без лечения.
Однако бывает и по-другому. Ничего в жизни чело­века не произошло. Все идет нормально, а он не может спать, не может спокойно работать, чем-то обеспокоен, встревожен, озабочен. Он не в состоянии вразумительно объяснить, что с ним происходит, отделывается ссылкой на что-либо незначительное, первое, что приходит ему в голову. Его одолевает тоска, часто особенно сильная по утрам. К вечеру настроение несколько улучшается, мыс­ли не так мрачны, есть возможность и поговорить, и что-то сделать, а с утра все начинается сначала. Все безыс­ходно, все противно, хочется только лежать. Часто такие люди пытаются скрыть свою болезнь, чтобы не беспоко­ить близких, но запускать ее нельзя, ибо, в конечном счете, появляются мысли о самоубийстве, которые нередко приводят и к попыткам покончить с собой.
Часто подобные состояния возникают периодически, в определенное время года, например, весной или осенью. Бывает и так, что депрессия сменяется, сразу или пос­ле периода нормальной психической деятельности, повы­шением настроения. В это время человеку все представ­ляется в розовом свете, все кажется легким и осуществи­мым. Такое состояние относится к разряду маниакальных. Это антипод (противоположность) депрессивного. Теперь больной деятелен, весел и охотно делится своими «про­жектами», которые быстро сменяются один другим. При этом он резко худеет, очень мало спит и не чувствует потребности в сне. Нужно еще учесть, что в подобном состоянии легко теряется контроль над собственным по­ведением: самые безрассудные поступки кажутся «пустя­ками», не имеющими никакого значения. Больные стано­вятся повышенно гневливыми и раздражительными, лег­ко вступают в конфликты, затевают ссоры и драки. Если они находятся в слабовыраженном, то есть гипоманиакальном состоянии («гипо» — под, ниже), они очень общительны, легко заводят знакомства, быстро располага­ют к себе людей и нередко становятся вожаками в группах туристов или экскурсантов. Их предложения не­ожиданны, интересны. Они остроумны, не лезут за словом в карман, легко побеждают в спорах, быстро находят нужные слова и обороты речи и часто направляют собы­тия по тому руслу, которым увлекаются сами. Однако нетрудно заметить, что их суждения поверхностны, что они непостоянны, могут легко отказаться от мероприя­тия, недавно предложенного «ми же самими, что они не в состоянии критически оценивать своих возможностей. Это приводит к тому, что они легкомысленно нарушают обще­принятые правила поведения в общественных местах, до­могаются выполнения неосуществимых намерений. В ре­зультате они часто попадают в милицию за «хулиганст­во», тогда как их место — в психиатрической больнице. Нередко до совершения какого-нибудь «чудного» поступ­ка человека считают нормальным.
Как-то в начале 30−х годов один такой больной решил лететь из Смоленска в Москву на самолете. Самолеты в то время были маленькие, желающих лететь тоже было немного — словом, в салоне оказалось всего три пасса­жира. Наш больной сразу невзлюбил одного из них. Во время ссоры ему пришло в голову выбросить «противни­ка» из самолета. Завязалась борьба, в которой здоро­вый человек оказался физически слабее больного. Ни в чем неповинный пассажир мог совершить прыжок без па­рашюта, если бы не вмешались окружающие.По прибытии в Москву больного сразу же поместили в психиатрическую больницу. Это было его первое стационирование, первый психотический приступ. Он пробыл там несколько месяцев и перед уже намечаемой выпис­кой сбежал рано утром, когда из расположенного рядом трамвайного парка вагоны выходили на свои маршруты. Вскочив на ходу в еще пустой вагон, больной оттолкнул растерявшегося вагоновожатого и сам повел трамвай, ко­торый промчался без единой остановки от Сокольников до Северного вокзала, невзирая на светофоры и прочие «мелочи». После чего он спокойно сошел с трамвая, сел в поезд и поехал к себе на дачу. По счастливой случайности никаких аварий не произошло, так как боль­ной, инженер-электрик по специальности, сумел их избе­жать, несмотря на свое болезненное состояние…
В здоровые, так называемые светлые, периоды подоб­ные больные очень общительные и доброжелательные люди, сочувствующие чужому горю, охотно помогающие другим в беде.
У иных по складу личностей может быть другое нача­ло болезни. Излишне скромные, любящие одиночество, малообщительные, они или совершенно не имеют друзей, или одного-двух, и то по существу далеких. Дружба эта не такая, как у всех: настоящего, тесного, дружес­кого общения, когда люди раскрывают друг другу душу, у них не бывает; они немногословны и с ними. С годами они замыкаются еще сильнее, находят в других или ча­ще в себе все больше и больше недостатков, уверены, что все об этих недостатках знают, смотрят на них с презрением, «подозрительно», что-то о них нехорошее го­ворят, на что-то намекают и пр. Человек мечется, не знает, куда деваться и что с собой делать: то хочет ку­да-то бежать от охватывающего его страха, то, наоборот, закрыться в комнате и никуда не выходить, спрятаться от настигающей его беды. Такое состояние длится, то уси­ливаясь, то ослабевая, некоторое время до того момента, когда больного вдруг «озаряет»: он неожиданно «понима­ет», почему у него такое состояние смятения — все стано­вится совершенно ясно и понятно: его преследуют или со­бираются убить за то или за другое. И хотя впереди остается угроза, она уже определена, известна; можно что-то предпринять, как-то защищаться. Такое объясне­ние, конечно, совершенно неправильное, болезненное, или, как говорят психиатры, бредовое, но оно временно успокаивает, тревога и беспокойство уступают место другим переживаниям, другим заботам, возникающим в окружении больного, в его семье, на работе.
Бывает и еще более незаметное начало  болезни.
Молодой человек или молодая девушка, занимающие­ся в учебном заведении, начинают хуже усваивать пред­меты, хуже понимать прочитанное. Наряду с этим появ­ляются повышенная утомляемость, раздражительность, плохой, сон и явное снижение работоспособности. Посте­пенно пропадает желание заниматься, не хочется ни о чем думать. Только еда и, пожалуй, любовные влечения сохраняют какую-то власть над заболевающим челове­ком. Ему все безразлично, в том числе и состояние своего здоровья. Он соглашается, что, может быть, за­болел, но сам к врачу не пойдет, его надо туда отвес­ти, все организовать и только при этих условиях угово­рить лечиться.
Однажды студентка, ранее блестяще учившаяся, зая­вила родителям: «Читаю и ничего не понимаю, не буду посещать университет». На семейном совете решили, что ей надо отдохнуть, и отправили на лето в Крым. Вер­нулась она более работоспособной, но внешне как-то опу­стилась, следить за собой стала хуже. К занятиям при­ступила охотно, однако долго заниматься не смогла. Ей дали академический отпуск, поставив диагноз «неврасте­ния». И девушка стала бесцельно бродить по Москве. Случайно она попала в компанию хулиганов, которые бы­стро разглядели в ней больную, пассивно подчиняющую­ся и беспрекословно выполняющую все, что ей приказы­вали делать. Ее стали использовать «для работы», когда грабили прохожих. Однажды к ней подъехали ми­лиционеры и спросили, что она делает. Она ответила: «Караулю, чтобы вы не накрыли моих ребят, они сейчас под мостом раздевают даму». Милиционеры бросились туда и задержали одного из «ребят». В ходе расследова­ния выяснилось, что больная страдает тяжелым психиче­ским заболеванием.
Конечно, здесь нет возможности перечислить все ва­рианты начала болезни. Лучше более подробно говорить о каждом из них отдельно. Одни протекают остро и за­метны всем, другие могут выражаться в таких симпто­мах и в таком изменении поведения, что их не каж­дый сочтет началом заболевания, относя к «плохому» ха­рактеру или к «дурным» привычкам. В этом мы с вами уже могли убедиться.
Тут важно обратить внимание на другое.
Появились какие-то отклонения, они тревожат чело­века, мешают ему работать, но он еще контролирует свои поступки, еще не может понять, болен он или нет. А к врачу идти не решается. Да и к какому врачу идти? Само собой разумеется, не к хирургу, да и не к тера­певту. Остаются невропатолог и психиатр. Откровенно говоря, он уже побывал у невропатолога, получил ле­карства, но особого улучшения не почувствовал. Во вре­мя визита к невропатологу, когда он ждал своей очере­ди, он обратил внимание на то, что среди больных пре­обладали люди с нарушениями движения: у одного «не действовала» нога, у другого — рука, у третьего — паль­цы, четвертый еле пришел после кровоизлияния в мозг, у пятого еще была покрыта красными рубцами голова пос­ле травмы — словом, большинство людей обращались к невропатологу с жалобами, не похожими на то, что бес­покоило его. Да и сам невропатолог мягко, но реши­тельно направил его к психиатру. Но как к нему пойти? Как отважиться на такое? И бывают случаи, что чело­век обращается за врачебной помощью через много лет после начала заболевания. Помимо других причин, оття­гивающих посещение врача, имеет значение и то недове­рие к психиатрической больнице, тот страх перед ней, ко­торые прививались больному его окружением. Все гово­рили о больнице как о чем-то страшном, как о месте, откуда никто не выходит, где лежат сумасшедшие, от кото­рых можно ожидать чего угодно. Трудно решиться лечь в такую больницу, даже если врач, к которому обратился больной в амбулатории или диспансере, посоветовал это сделать.
Надо сказать, что даже культурному человеку, к при­меру, хорошо разбирающемуся в сложных вопросах фи­зики или философии, истории или математики, очень ма­ло известно о том, что представляют собой подобные уч­реждения, что в них происходит, кто в них лечится и обитает, как идет там жизнь… Впрочем, у каждого есть свое представление об этом, как правило, искаженное, неверное, часто исходящее из предрассудков, предвзятых обывательских мнений, сложившихся давным-давно и пе­реходящих из поколения в поколение.
А ведь нередко то, что привело человека в больницу, остается в ее стенах, излечивается полностью, и боль­ной вновь становится равноправным членом общества, может выполнять свои прежние обязанности и дома, и на службе. В больничном листе так и написано: «Приступить к работе». Но вот наше «психиатрическое невежество» заставляет нас относиться с предубеждением к такому человеку. Его опасаются, разговаривают с ним как-то по-особому, стараются не допустить к сложному делу: «Все-таки сумасшедший!» А между тем он и работу вы­полнит не хуже других, и по своему поведению и мораль­ным устоям может служить примером для многих вполне нормальных лиц. Ведь лечение в психиатрической больнице еще не говорит о каком-то навечно данном человеку недостатке. И как бы ни был уравновешен такой человек, он обязательно будет болезненно переживать подобное к себе отношение. Ему будет казаться боль­ше, чем есть на самом деле, ведь и он сам до лечения в психиатрической больнице испытывал предубеждение против нее. Чтобы помочь находящимся рядом с нами людям избавиться от психического недуга, обрести уве­ренность в себе, нам надо пересмотреть свое отношение ко многим вопросам психиатрии, узнать ее поближе, и тогда исчезнет подозрительность, коверкающая жизнь многим.

Поделиться:




Комментарии
Смотри также
12 марта 2003  |  15:03
Спите крепче
В начале XX века в Петербурге врачи неодобрительно писали о любителях «ночной жизни»: «И ведь не потому не спят, что спать не хочется, а потому, что модно нынче по ночам колобродить!» Насколько важен для человеческого существа сон, объяснять не нужно. Давно доказано, что здоровый сон жизненно важен для работы мозга.
03 марта 2003  |  18:03
Психиатрия вчера и сегодня
Предубеждение против психиатрии возникло не без оснований, особенно если оглянуться на прошлое. В средние века в католических странах Западной Европы душевнобольных считали одержимыми бесом — достаточно было объявить кого-нибудь из них колдуном или колдуньей, чтобы его отправили на костер и сожгли под аккомпанемент молитвенных песнопений. Даже в XIX веке между учеными шел спор, являются ли психические заболевания следствием греховности, порочности человеческой души.
26 февраля 2003  |  13:02
Причины психических болезней
Единой причины психических заболеваний нет. И настоящий уровень науки еще не всегда позволяет точно установить, отчего они возникают. Однако уже очень многое можно сказать. К психическим заболеваниям с установленной причиной, или, как говорят, этиологией, относятся так называемые органические поражения, вызванные, например, травмой мозга, атеросклерозом, старческими атрофиче-скими процессами, инфекционные. В этих случаях поражается само вещество мозга, его клетки и волокна, питающие его сосуды, его оболочки.
13 февраля 2003  |  16:02
Сон как метод диагностики
Впервые мысль о возможности использовать сновидения для диагностических целей была высказана Галеном. Великий врач древности посвятил этому вопросу специальный трактат. В нем он, в частности, описывает случай, когда больному приснилось, что нога у него каменная, а через некоторое время наступил паралич ноги. Примеров такого рода немало. Сам Гален подразделял сновидения на три категории: кроме сновидений, зависящих от «мысли» и от «тела», он допускал еще и пророческие сны.
31 января 2003  |  07:01
Будьте невосприимчивы к беспокойству
Сильный ум может генерировать положительные мысли и тем самым помогать вести тело по пути здоровья. Но ум может быть также источником негативных мыслей и внушений, и наше тело должно быть достаточно сильным, чтобы противостоять этому. Правильно функционирующий организм должен иметь защиту против негативных психических влияний.